Шалва Амонашвили: «Дети в школе не готовятся к жизни — они уже живут»
4 марта 2009 г.
Заур Туганов
На прошлой неделе Харьковский гуманитарно-педагогический институт приветствовал Шалву Александровича Амонашвили — неординарного учителя, новатора, возмутителя спокойствия в педагогической науке …Его ждали, как ждали бы, наверное, Циолковского в Аэрокосмической академии. Слышать и видеть в непосредственной близости легенду, чье имя стало нарицательным для всей системы образования, — возможность такого общения студентам и преподавательскому составу ХГПИ выпала впервые.
Программа пребывания Ш. А. Амонашвили в Харькове была перенасыщена лекциями и семинарами, однако не случайно для творческой встречи он выбрал Гуманитарно-педагогический институт. Это одно из старейших учебных педагогических заведений страны, которое за 88 лет существования подготовило 45 тысяч высокопрофессиональных специалистов — воспитателей детей дошкольного возраста и учителей начальных классов, преподавателей английского языка, музыки, информатики и многих других дисциплин. Отсюда вышло немало социальных педагогов высокой квалификации. Все это очень важно, но главное, на что обратил внимание Ш. А. Амонашвили, планируя встречу, это царящий здесь дух взаимопонимания, атмосфера раскрепощенного, творческого поиска — всего того, что созвучно с мировоззрением самого Шалвы Александровича. Еще в молодости он понял, что педагогика, если она настоящая, это не наука, а высокое искусство, которое работает с сокровенным материалом — душой ребенка. Впоследствии ему открылось, что душа — бесконечный универсум, до поры до времени поглощающий все, что в него вбрасывается. И пока этот космос не замкнулся на себе, ему нужно дать что-то истинное, представляющее подлинную ценность. Философия Амонашвили кажется не оригинальной: ребенка нужно воспитать благородным и великодушным. Выступая с этой позицией, школа должна всегда идти наперекор обществу, считает Амонашвили. На первый взгляд мысль парадоксальная, но Шалва Александрович не преувеличивает: именно наперекор, так как общество по сути своей бездуховно, оно отвергает индивидуальность и навязывает потребительские, отнюдь не нравственные идеалы. Школа должна быть островом, свободным от пороков социума — их будет достаточно и во взрослой жизни. Школа должна быть сильнее общества. …Шалва Амонашвили, стоя в зале перед студентами и преподавателями, говорит о своем понимании педагогики, души, созревания личности. Он говорит несколько необычно, как будто рассказывает свои сны. Немного нараспев и с грузинским акцентом… «Верю…» — Я верю, что есть высший разум. Я не знаю, как его назвать — Богом, абсолютом?.. Но я знаю, что есть нечто высшее, давшее начало всему. Я принял это допущение, принял, что моя душа — бессмертная сущность... Вот передо мной класс, мальчики и девочки, большие и маленькие. Если я знаю, что моя вера — правда, то как мне на них смотреть? А вот как: для меня каждый из них — Явление из высшего мира. Я сам не знаю, что там, но верю, что это высший мир. Воображаете, каково учителю с таким взглядом? У каждого ребенка — своя миссия — Ребенок приходит в мир со своим предназначением. У него особая миссия, и он должен ее выполнить в этой жизни. Люди, сбившиеся с пути, живут в злобе, зависти, и тогда происходит много чего страшного. Чтобы вернуть себя самому себе, такой человек придумывает другую жизнь — он пойдет и захватит чужое имущество, убьет, предаст… Учитель может сделать из ребенка такого человека. Вижу: сидят дети, каждый с предназначением, а я лезу к ним со своей математикой. «Быстро скажи, сколько будет пятью пять! Ну!»… Этот пришел без домашнего задания, такой лентяй. Что надо сделать? Правильно: «Приведи маму, давай дневник, вот тебе двойка, чтоб неповадно было!» Стандартный путь проще, он как столбовая дорога. В школе ребенок получает 11 тысяч уроков, в начальных классах 3230, и все они уже расписаны. Если вы учитель, вы берете эти 3230 уроков, читаете их день за днем, и ваши ученики спокойно заканчивают 4 класса. К вам никто не будет придираться, дети получили навык письма, чтения… Это все будет, но будет ли личность? Во всяком случае, не вы будете ее создателем, ребенок станет ею в другом месте, но не у вас. А может, и вовсе не станет. И самое главное, дети не будут искать своего предназначения, потому что об этом никто слова не сказал. Школы переполнены учителями-троечниками, и они ставят детям отметки. Зачем учителю идти в школу, если таких, как он, в школе и без него хватает? Открыть открытое — Я должен создать вокруг ребенка духовную гармонию, а поможет в этом моя вера в него. Моя любовь, мои лучшие чувства. Если я буду щедро их дарить, он найдет опору, и хамская среда меньше на него повлияет, чем моя вера. Я стану для него убежищем, где он сможет укрыться от дурного влияния. Как-то я сидел на экзамене у одного хама-профессора. Смотрит вот так, с таким наслаждением властвует! Хозяин, повелитель, глаза прищурены, хитрые вопросы задает, чтоб схватить, поймать. А потом: «Приходи послезавтра!» Он мне перекрывает доступ к моим знаниям! Они есть, но он мне не дает их вспомнить, его голос не дает мне вспомнить свое имя. Выхожу в коридор — там все знаю. И ругаю себя последними словами. Это педагогика насилия, это совсем не то, что открыл Конфуций 5 тысяч лет назад и Сухомлинский еще вчера. Если мы хотим состояться как хорошие учителя, мы должны в себе открыть уже открытое. Сами, через своего Бога, через свои мытарства. Ищите опору в мудрости! — Ребенку присуще стремление повзрослеть. Но взрослеть он может только в общении со взрослыми — мудрыми и любящими. Они должны не заслонять собой свет, а дарить его. Если такого учителя, такого взрослого нет, ребенок найдет, чем его заменить — дурной компанией. Говорят, страсть к взрослению угасает после 23 лет. Все, чему человек научился к этому времени, перебороть очень трудно. Тут уже и вкусы, и манеры, и взгляды. Почему начинают рано курить? Приближают взрослую жизнь. Иду в один московский университет, стоят девчонки и так элегантно, с таким изящным достоинством дымят. Вот она я! Главное ведь не курить, а позу принимать. Ребята, ищите хороших, мудрых взрослых, ищите опору в мудрости. Пять или двенадцать? — У вас в Украине двенадцатибалльная система. Недавно меня спросили на семинаре в Киеве: «Как вы думаете, эта система лучше пятибалльной?» Лучше та, которая улучшает жизнь детей. Если двенадцатибалльная система в двенадцать раз улучшает жизнь детей — тогда это прекрасно. Если нет — это не имеет смысла. Для учителей без внутренней силы отметки служат орудием для установления дисциплины. Общество, пока оно не созрело, не может отказаться от отметок вообще. Что касается начальных классов, то там лучше их отменить. Как только в жизни ребенка появляется отметка, его мотив познания тут же притупляется. Важным становится хорошая отметка, а не хорошие знания. Все только и спрашивают: «Что ты получил, что тебе поставили?» Отметки становятся мощным стимулом, ребенок будет их переправлять, лгать родителям, все что угодно. Вот чем оборачивается этот стимул. Где же личность ребенка, его самооценка, самоанализ? Вместе с самоконтролем он теряет и волю, попадает в зависимость от стимула. Это сложная проблема. Даже в пятерках таится угроза. Как сказал один психолог, пятерки вскармливают гордыню, очень плохое качество. Даже торжествующая пятерка губит детей. А что делает уничтожающая двойка? Равнодушная тройка? Обманчивая четверка? Что это за среднестатистический балл? А мы выставляем. Не знает ученик этого стихотворения, а знает вот это, другое. Там двойка, тут пятерка, в среднем три с половиной. Но он же не знает первого стихотворения, за него двойку нужно ставить! За что тогда тройка, за прилежание, что ли? Глупость, только и всего. Кто я есть? — Нужны иные критерии, личностные, очеловеченные. Должно быть определяющим не то, сколько ребенок знает, а то, как он относится к своему знанию. Это разные вещи. Мы работали с начальными классами по очень интересной программе. Сначала развивали у детей суждения о том, что хорошо, что красиво, что нравится, что не нравится. А в четвертом классе мы говорим: дальше вам идти уже по-другому, поэтому запомните, за что ставится двойка, за что тройка, пятерка… А теперь поупражняйтесь. И дети сами себе начинают ставить отметки. Оказалось, сами себя они оценивают более объективно, чем иногда учитель. Это чудесный навык — умение оценить себя, сказать себе, кто я есть. Тогда ребенок не вырастет статистом, станет человеком. А учитель должен помнить: дети в школе не готовятся к жизни — они уже живут.
Из досье «Времени» Шалва Александрович Амонашвили родился 8 марта 1931 года в Тбилиси. С 1951 года работал в школе пионервожатым. Окончил Тбилисский университет. Иностранный член Академии педагогических наук Украины, академик Российской академии образования, лауреат Государственной премии Российской Федерации, руководитель Международного центра гуманной педагогики, профессор, доктор психологических наук, автор многих книг и монографий, организатор лабораторий гуманитарной педагогики на постсоветском пространстве.
|